Аристотель. Поэтика (часть 2)

Описание: Последняя лекция из цикла "Психология Аристотеля"

Подражание – одна из естественных причин происхождения поэзии: «подражать присуще людям с детства; они отличаются от других живых существ тем, что в высшей степени склонны к подражанию, и первые познания человек приобретает посредством подражания. Во-вторых, подражание всем доставляет удовольствие.

Доказательством этому служит то, что мы испытываем пред созданиями искусства. Мы с удовольствием смотрим на самые точные изображения того, на что в действительности смотреть неприятно, например, на изображения отвратительнейших зверей и трупов. Причиной этого служит то, что приобретать знания чрезвычайно приятно не только философам, но также и всем другим, только другие уделяют этому мало времени. Люди получают удовольствие, рассматривая картины, потому что, глядя на них, можно учиться и соображать, что представляет каждый рисунок, например, — «это такой то» (человек). А если раньше не случалось его видеть, то изображение доставит удовольствие не сходством, а отделкой, красками или чем-нибудь другим в таком роде». Как и в Этике, Аристотель полагает, что удовольствие играет большую роль в жизни человека, и искусство приносит ему удовольствие, причем различного характера. Даже если человек не понял всю глубину произведения, он может получить свою долю удовольствия от игры красок. Но большее удовольствие – от познания, вернее узнавания (как у Платона), от «жизни созерцательной». Это не узнавание чего-то внешнего, как зритель получает удовольствие, узнавая в Эрмитаже изображение мишек на конфетном фантике, а узнавание смысла и в конечном счете самого себя. В этом смысле любое искусство (настоящее) миметично, даже самое абстрактное. «В узнавании, однако, заключено еще и нечто большее. Тут не просто выступает наружу всеобщее, так сказать, непреходящий гештальт, очищенный от случайностей своего явления. Мы помимо того еще и сами в известном смысле - узнаем самих себя. Всякое узнавание есть опыт нашего возрастающего осваивания в мире, а все виды нашего опыта в мире суть в конечном счете формы, в которых мы осваиваемся в нем. Искусство, какого бы рода оно ни было — аристотелевское учение здесь, похоже, совершенно безупречно, — есть род узнавания, когда вместе с узнаванием углубляется наше самопознание и доверительность наших отношений с миром». (Гадамер)

Также нужно отметить, что Аристотель, как последовательный антиплатоник, не использует слово «подражание» как род, под который подпадает множество видов, скорее у него целый веер подражаний. Различные виды поэзии могут отличаться «друг от друга тремя чертами: тем, что воспроизводят различными средствами или различные предметы, или различным, не одним и тем же, способом».