11 = Владимир Малявин. Ответ на вопрос.

Описание: .
ВОПРОС И ОТВЕТ.
О СЕМЕНАХ, О ТЕРПЕНИИ, О ТИШИНЕ.
ОБ ИДИОЛЕКТЕ УСКОЛЬЗАЮЩЕЙ РЕЧИ.
.
Дмитрий Закиров, вопрос:
Вот эти слова-семена – как по-Вашему, какого рода усилия надо прилагать, чтобы какие-то всходы из них получить?
.
Владимир Малявин, ответ:
Здесь ответ, конечно, очень простой: надо иметь терпение, для начала. Ангельское. Не надо уподобляться тому земледельцу, которого один древний китаец приводил в пример, как не надо действовать. Который помогал росткам на своём поле – он их вытягивал из земли, чтобы они поскорее выросли. Результат был ожидаемый.
.
Как они рождаются? В тишине, в безмолвии, в молчании. Что я могу ещё сказать! Ответ придёт сам – когда мы можем встать в ту точку предвосхищения мира, изначальную, которая предваряет, предвосхищает всякое существование. И вот тогда мы можем быть в состоянии проницания тех планов бытия.
.
Я для этого пользуюсь словом, заимствованным у одного английского философа: идиолект – для этого языка. Этим языком написаны, например, даосские каноны, в их наиболее патетических моментах. А именно: в важнейших фрагментах язык становится совершенно непонятным. Я уж не говорю про «Дао Дэ Цзин», в котором десятки иероглифов были впервые употреблены, их никто из читателей просто не мог знать! Вот это мне нравится, вот это меня увлекает.
.
И некоторые каллиграфы, мои любимые, иероглифы переделывали в шифрованную… Вернее так: они сближали её с шифром, с даосскими священными письменами, была такая традиция. Представляете, вы читаете вот эти знаки, а сквозь них просвечивает какая-то бездна! – которая бездна непонятного, но ведь не нужна понятность-то здесь!
.
Это школа. Школа – это пространство учения, а не знания! Это неправильное европейское представление: приходит профессор и обучает всех подряд какому-то предметному знанию. Здесь другая совершенно парадигма. Вот этот самый идиолект, который есть одновременно идиотический язык, и одновременно диалект. Вот такое смешение. Мне кажется, это удачное слово, которым можно было бы воспользоваться, и которое несёт в себе эту тайну бытия. Здесь главное – войти в состояние, ещё раз.
.
Понимаете, сложность такая, чего и ОИ не мог тоже… Систематически мы не можем это изложить. Все мудрецы, и восточные, и современные – все они говорят принципиально не-систематически, обстоятельственно, при этом они говорят эллиптически, ускользающе. Вы или проваливаетесь в пустоту, или наталкиваетесь на резиновую стену. Вот это и было, как ни странно, ядром великих азиатских цивилизаций. Да это есть и в православии. Отчего ОИ занимался исихазмом, не надо забывать это! Понятно, что это было совершенно естественным увлечением для него.
.
Вот примерно мой ответ. Конечно, у меня нет ответа! – но мы имеем образцы этого языка. И, стало быть, мы имеем возможность для себя извлечь уроки…
.
.